Joomla
История пожарной охраны Омской области - Накануне революции (1901–1917 годы)
СОДЕРЖАНИЕ
История пожарной охраны Омской области
Каждый день между жизнью и смертью
Омская крепость (1716–1824 годы)
Становление омской пожарной охраны (1825–1860 годы)
Пожарная охрана в 1860–1900 годах
Накануне революции (1901–1917 годы)
Пожарная охрана при советской власти (1917–1940 годы)
Пожарная охрана в годы войны (1941–1945 годы)
Пожарная охрана в послевоенный период
Все страницы

НАКАНУНЕ РЕВОЛЮЦИИ (1901–1917 ГОДЫ)

В начале XX века руководство пожарными частя­ми возглавлял брандмейстер казак Дорохов — владе­лец трех домов. В целях извлечения дохода от своего хозяйства он варварски эксплуатировал не только по­жарных, но и членов их семей, бесцеремонно застав­ляя обслуживать его личное хозяйство. Силами пожар­ных Дорохов выстроил себе и дачу.

Городская Дума, заботясь о содержании жандарм­ских, полицейских и судебных органов, а также об устройстве балов и маскарадов в офицерском доме, о пожарной охране вспоминала только после крупных пожаров.

В ночь с 24 на 25 ноября 1910 года в городе сго­рела вместе со всеми постройками Пряничная фаб­рика. По поводу происшедшего пожара Акмолин­ский губернатор писал в Омскую городскую Упра­ву:

«Пожар на Пряничной фабрике еще раз подтвердил недостаточность состава пожарной команды, так как и людей, и бочек оказалось мало, особенно при возке воды из Иртыша.

Прошу Городскую Управу обсудить вопрос об увели­чении числа бочек и числа пожарных служителей, а равно поторопиться со скорейшим окончанием вопроса об ус­тройстве водопровода...».

24 января 1911 года городская Управа обсудила этот вопрос и в справке отметила, что в настоящее время пожарный обоз состоит из 4-х постоянных, 2-х запас­ных машин и 12 бочек. Кроме этого, есть две незанумерованные бочки для доставки воды на ежедневные нужды пожарного обоза. Для оборудования еще од­ной бочки и содержания 2 пожарных служителей и 2 лошадей потребуется 648 рублей 57 коп.

Учитывая, что пожарный обоз Омской вольно-по­жарной дружины зимой прекращает свою деятель­ность, городская Управа вышла с предложением в правление общества о передаче в пользование города на зимний период пожарного обоза. Общество дало согласие до наступления теплого времени уступить обоз городу.

Управа вынесла на рассмотрение городской Думы этот вопрос и со своей стороны просила:

  1. На зимний период для пополнения пожарного обоза взять из Омского вольного пожарного общества 2 бочки без ходов, 8 лошадей и 2-х пожарных служителей.
  2. Приобрести для бочек, уступаемых пожарным обществом, два зимних хода.
  3. Имевшиеся при городском пожарном обозе две незанумерованные бочки причислить к пожарному обозу.
  4. Для обслуживания обоза в 4 бочки пригласить, кроме 2-х пожарных служителей пожарного общества, еще 6 служителей.

Однако и такую незначительную просьбу Управы в Думе не поддержали, ссылаясь на отсутствие денеж­ных средств.

Штат личного состава пожарной команды к этому времени составлял 40 человек (1-я часть — 22 челове­ка, 2-я часть — 18 человек). Служба пожарными не­слась бессменно и безотлучно на протяжении несколь­ких месяцев. Такой порядок службы вынуждал к раз­мещению пожарных вместе с их семьями в общежи­тиях, представляющих собой общую казарму, разде­ленную на отдельные углы половиками, занавесками и, в лучшем случае, ширмами. Каждая непродолжи­тельная отлучка в город разрешалась в порядке оче­редности помощником брандмейстера команды, а бо­лее длительная – только брандмейстером при условии подмены лицом, даже не имеющим никакого отноше­ния к команде (такие люди нанимались из ночлежек).

Рабочий день пожарных заключался в уходе за ло­шадьми и обозом, а также несении постовой службы на каланче, у ворот и нарядов по трубной и в конюш­не. От случая к случаю проводились строевые заня­тия, больше вызываемые проминкой лошадей. Повоз­ки были тяжелые и неудобные, не легче был и пожар­ный инвентарь. Например, ломы достигали 8 кг, то­поры — 7 кг, багры — до 6 кг. Спасательных и предохранительных приборов, за исключением касок и ве­ревок, не было.

27 мая 1911 года Чернавин, Ломоносов и Шагалов проверили состояние пожарного обоза и докладывали в Постоянную ревизионную комиссию:

«...Пожарный обоз найден комиссией в удовлетворительном состо­янии. В неисправном виде найдена лишь большая ма­шина с ручным насосом, где было в неисправности колесо и лопнуло металлическое основание насоса, привинченное к ходу машины.

Комиссия признает крайне нежелательным отсут­ствие у пожарного обоза запасных частей, так как бла­годаря этому обстоятельству как бочки, так и маши­ны обоза в случае поломки выходят из строя на все время починки.

В помещении пожарного обоза комиссией обраще­но внимание на плохие печи и ворота, покрытые ще­лями. Как то, так и другое не дает возможности дер­жать зимой воду в бочках на случай пожара.

При осмотре дворов Управы и Полицейского Уп­равления комиссией замечены вдоль забора какие-то клетушки не выше 3 аршина, построенные из старого гнилого теса. Как оказалось, эти клетушки служат: городским рабочим для содержания всякой живнос­ти, а пожарным — в качестве дачных построек, где по­жарные спят летом...».

В августе 1911 года Чернавин произвел осмотр ка­зарм, в которых размещались 1-я и 2-я пожарные ча­сти, о чем подготовил справку в Постоянную ревизи­онную комиссию:

«1-я пожарная часть. Казармы рабочих находятся в деревянном доме во дворе Городского полицейского управления. Для нижних пожарных чинов отведено: в подвальном этаже 4 комнаты и в первом — 3 комнаты. В этих семи комнатах помещается двадцать пять се­мейств, т.е. по несколько семейств в комнате.

Ютясь по углам, нижние чины пожарных команд все же не имеют «своего угла».

Место каждого семей­ства обозначено кроватью, закрытой ситцевыми занавесками. Эти занавески и отделяют помещение одно­го семейства от общей для всех комнаты. Если семей­ство велико и не умещается ночью на кровати, то не­которые из членов семейства располагаются для ноч­лега на полу.

Когда я осматривал эти помещения, был день, большинство семей находилось на дворе, и особен­ной тесноты в комнатах не было, но можно предста­вить какая теснота бывает ночью в комнате площа­дью в 10x14 шагов, где помещается три семейства, т.е. приблизительно 15 человек и где часть комнаты занята большой русской печью.

Теснота и духота, царящие в казармах для пожар­ных, заставляют их перебираться летом в клетушки, устроенные ими из старого леса во дворе, вдоль забо­ра по Думской улице.

Зимой же приходится переносить не только эти не­удобства, но также сырость и холод в подвальном по­мещении, на что мне особенно жаловались пожарные. Надо сказать, что в подвальном этаже помещается семнадцать семей.

В верхнем этаже хотя тоже тесно, но в нем теп­лее, чем в подвальном. Здание казарм старое и требу­ет капитального ремонта.

2-я пожарная часть. Казармы помещаются в двух деревянных зданиях, в каждом из которых для ниж­них чинов отведено по три комнаты. Первую казарму занимает 9 семейств, состоящих из 32 человек. В этой казарме мне пришлось слушать жалобы на царящий зимой в комнатах холод. По словам сопровождавшего меня помощника брандмейстера причина холода -плохой ремонт здания после пожара, когда выгорела часть конопатки. Зимой в некоторых комнатах про­мерзают углы и окна. Таким образом, приходится ста­вить железные печи для того, чтобы в доме можно было жить.

Во второй казарме проживает 12 семей, состоящих из 40 человек. В этой казарме тепло, но так же тесно, как и в остальных.

В общем же в шести комнатах обеих казарм 2-й пожарной части проживает 21 семейство, или 72 че­ловека.

Останавливаясь на способе размещения в казармах нижних чинов пожарных команд, я считаю необходи­мым высказаться против устройства семей пожарных в различных углах одной и той же, и притом общей для всех комнате.

Я полагаю, что семейным пожарным необходимо отвести отдельное для каждой семьи и притом свет­лое помещение, чего можно достигнуть, разделив ком­нату деревянными перегородками на достаточно про­сторные отделения. Холостые пожарные могут поме­щаться в одной комнате. Что же касается холода и сырости в пожарных казармах, то необходимо просить Городскую Голову командировать Городского Инже­нера для осмотра зданий и принять меры к устране­нию указанных недостатков.

2 сентября 1911 года мною были также осмотрены помещения, снаряды и сбруя 2-й пожарной части.

Помещение, где находятся машины и бочки, тре­буют немедленного ремонта. Печи внутри провали­лись, топить их нельзя, а поэтому нельзя также дер­жать зимой бочки наготове из опасения, что вода в них замерзнет и разорвет бочку. Правая стена сарая осела и около потолка образовалась широкая щель.

Сами пожарные снаряды найдены мною в порядке, сбруя — тоже, но должен отметить, что сбруя – старая и скоро может отказаться служить. Запасных частей для машин и бочек нет.

В заключение скажу несколько слов об осмотрен­ной мною пожарной каланче во 2-й части. Каланча эта — очень стара и прежде качалась, как говорят по­жарные, при всяком ветре. Теперь она укреплена внут­ри балками, а снаружи столбами. Однако даже и при этих подпорках каланча все же качается при сильном ветре.

Лестница, ведущая наверх, — крутая. Площадки очень малы, так что часовые при сбегании вниз часто ушибаются о столбы, которые здесь проходят.

В настоящее время город так разросся, что калан­ча эта оказалась слишком низкой. Чтобы исправить этот недостаток, пожарные придумали устроить стре­мянку, ведущую на крышу. Стремянка эта сделана из доски с грубо набитыми на ней перекладинами. Пе­рил нет.

Для поднятия на самую крышу каланчи к гребню крыши привязана веревка, держась за которую, часо­вой достигает положения, откуда можно определить место пожара.

Совершать эти головокружительные и опасные для жизни подъемы берется лишь один «подчасок». И дей­ствительно, достаточно небольшого дождя, чтобы сде­лать и крышу, и стремянку скользкими. Достаточно одного неверного движения, чтобы этот «подчасок» поплатился жизнью за неустройство пожарной ка­ланчи.

Я полагаю, что необходимо просить Городскую Го­лову немедленно командировать Городского Инженера для производства надлежащего ремонта в здании пер­вой казармы 2-й пожарной части.

Что касается каланчи, то, по моему мнению, вме­сто нее надлежит устроить новую, более высокую и удобную. До постройки же новой каланчи надлежит Городскому Инженеру устроить вполне безопасную лестницу на крышу каланчи, если только нельзя обой­тись без этого способа отыскания мест пожара.

Вопрос о постройке новой каланчи тема более сво­евременна, что в Городской Думе в скором времени будет рассматриваться вопрос об устройстве 3-й по­жарной части. Необходимо также обратить серьезное внимание на отсутствие запасных частей, так как в случае даже небольшой поломки или порчи какой-либо машины или хода, этот номер не может выехать на пожар, впредь до починки испорченной части».

В первой части конюшня также была ветхая, тесо­вая крыша прогнила, в ней имелись не только щели, но и дыры, через которые попадал дождь и снег. По­жарные обозы попросту гнили.

Личный состав имел форменное обмундирование, состоящее из суконного костюма зимой и хлопчато­бумажного летом, а также бушлатов. Брезентовых ко­стюмов для работы на пожарах не было. Особое зна­чение придавалось состоянию и форме сапог. Так как работать приходилось в задымленных помещениях, на коленях, пожарные носили сапоги с удлиненными голенищами. Каблуки у сапог были низкими и без подков, что обеспечивало устойчивость при работе на крышах и карнизах.

Труд пожарных оплачивался по окладной системе. Оклад жалования пожарному определялся временем года и выражался: летом — 22 рубля, зимой — 18 руб­лей. Абсолютное большинство пожарных занималось кустарным ремеслом, преимущественно по ремонту обуви, изготовлению жестяной посуды, плетению кор­зин и т.д., что давало подсобный заработок.

В порядке поощрения к дням религиозных празд­ников пожарным выдавалось вознаграждение от 2 руб­лей 50 копеек до 3 рублей из средств, скапливаемых в промежутки между праздниками брандмейстером ко­манды за охрану городского театра и пожертвований за работу на пожарах.

4 ноября 1911 года на заседании городской Думы рассматривался вопрос об организации третьей пожар­ной части. Требовались средства в сумме 5040 рублей на содержание штата, 16 лошадей и 8 бочек. Но воп­рос не был решен из-за отсутствия в городе помеще­ний для размещения пожарного обоза и личного со­става.

Пожары в городе не прекращались, и комиссия городской Думы 17 декабря 1911 года издала обяза­тельное постановление, согласно которому предписы­валось:

  1. На всех дворовых участках, выходящих на улицы, площадки и кварталы города, могут разрешаться камен­ные строения.
  2. В пределах города возводить деревянные двух­этажные здания не разрешается.
  3. Все строения, находящиеся в черте города, раз­решается крыть только железом или другими несго­раемыми материалами.

За 1911 год в Омске и уезде произошел 51 пожар, нанеся ущерб в размере 180325 рублей.

31 июля 1912 года городская Дума приняла реше­ние о расширении помещений в пожарных частях по проектам, разработанным городским архитектором. В первой пожарной части намечалось расширить ка­зармы, сделать пристройки на три стойла в конюшне и сарай для одной бочки. Во второй пожарной части пристроить к существующей каменной конюшне по­мещение для пяти лошадей и двух бочек. Однако и это решение осталось только на бумаге.

В 1913 году вступила в строй 1-я линия пожарного водопровода.

В памятной записке Акмолинской области указы­валось, что за 1913 год в области произошло 232 по­жара, уничтоживших 651 строение на сумму 465 ты­сяч 971 рубль. Значительная часть пожаров произош­ла в Омске.

Эти обстоятельства вынудили городскую Думу в смете на 1914 год еще раз предусмотреть расходы на строительство каменной пристройки для пяти лоша­дей во 2-й пожарной части, каменной пристройки для трех лошадей и деревянной пристройки на одну боч­ку в 1-й пожарной части, а также каменной пожар­ной каланчи.

Водонапорная башня на улице Скорбященской (ныне - улица Гусарова) постройки - 1913 годаСтроительство пожарной каланчи 26 апреля 1914 года начал крестьянин Нижегородской губернии Ми­хаил Андреевич Кузнецов и закончил его 24 сентября 1915 года. На первом этаже были предусмотрены по­мещения для паровой пожарной трубы, а на втором этаже — квартира брандмейстера.

В этом же году в городе построили водопровод дли­ной около 23 верст и производительностью 360 тысяч ведер в сутки. Однако водопроводная сеть с 15-ю водозаборами и 70-ю домовыми ответвлениями не мог­ла обеспечить жителей города водой и спасти город от опустошительных пожаров. Она обслуживала лишь четвертую часть населения. Остальные жители и осо­бенно быстроразвивающиеся окраины не имели вбли­зи водопроводных линий и пользовались только грун­товыми и речными водами.